МЕДВЕЖЬЯ УСЛУГА

Ирина, 31: Моя младшая сестра – любимица в семье. Я никогда не ревновала к ней родителей, всегда баловала и любила. Оля училась в престижной школе, потом её по блату устроили в университет. Она нигде не работала, а только числилась журналистом в редакции у папиного друга, ездила на отдых два раза в год. Потом она вышла замуж по бешеной любви в 22 года, осталась жить без родительских денег, уехала в Россию. Знаете, я не узнала её через год — злая, вымотанная, истеричная. Она не смогла найти работу в другой стране, а помочь ей мы там уже не могли. Она не умеет тратить и зарабатывать деньги, не умеет беречь вещи и отношения, вообще ничего не умеет. Короче, мы оказали Оле медвежью услугу. Мы вообще сейчас находимся в затяжной ссоре, не знаю, что будет дальше.

Ольга, 26: В детстве мы были очень близки с моей двоюродной сестрой-ровесницей. Но она была замкнутая, этакий махровый интроверт, домашняя девочка, счастье родителей. В юности мы дружно подсели с ней на книги по психологии вроде «не бойтесь быть собой, жгите и осушайте». Сестра и вправду словно «проснулась», стала пользоваться бешеной популярностью у парней и отжигать по полной. Дома начались скандалы, поскольку бунт против традиционных ценностей оценен не был. В итоге ее родители обвинили меня в том, что я вывела их дочь на кривую дорожку и только я одна во всем виновата. Я и мои «дурацкие книжки». Но вообще я думаю, что им нужно было просто найти «козла отпущения» за то, что их авторитарная воспитательная стратегия потерпела крах. Впрочем, они до сих пор смотрят на меня подозрительно и с недоверием.

Добро ради себя

Алина, 25: Мой отец бросил нас с мамой, когда мне было три года. Ушел к другой, а через 20 лет вернулся: «Принимай, доченька, папку!» Нам было очень сложно, невероятно. Короче, биологический папа сейчас «творит добро»: посылает деньги, звонить пытается каждый день. Он считает, что это добро невероятное, а я телефон отключаю каждый вечер. Даже мама попросила деньги не брать у него, хотя они бы нам не помешали. Так ему и надо, я не позволю человеку через «добрые дела» искупить то, что он сделал.

Игорь, 23: Я с девушкой встречался, как говорится, с «цветочком». Аня ходила в церковь, но не заморачивалась на религии, просто была очень доброй. Сначала я вообще не верил, что такие девочки бывают — всех прощала, всем помогала, зла не держала. Наши отношения длились год, мы стали жить вместе и начался быт. Из-за каких-то мелочей стали сильно ссориться. Однажды я нашел возле дома котенка, он весь был измазан в краске, которой красили подъезд. Мне стало страшно, что он краски наелся, я решил промыть ему желудок, принес домой. Аня вернулась с работы, я говорю: «Смотри, котенок вот, наверное, с желудком что-то, только бы не умер». Она сказала «угу» и ушла в комнату спать. И тут мне как-то резко стало всё понятно. Её доброта — сплошная показуха, сплошная гордыня, мол «я добрая и святая», а вы «просто люди». При ближайшем рассмотрении стала видна эта маска добродетели, совершенно пустая внутри. На утро она рвалась отвезти кота к ветеринару, типа вспомнила, что она же добрая, работу собралась прогулять ради этого. Мне стало так смешно, честно говоря, она вроде как «опомнилась», что она добряк такой. В общем, мы с котом вдвоем живем сейчас, без неё.